"Матрица" подобна паутине. Она обволакивает нас клейкими нитями, сковывая в движениях, действиях и мыслях. Когда, в попытках освободиться, мы рвем эти нити резкими движениями, она активизирует свои защитные механизмы и посылает за нами «охотников».
Матрица – живой цельный организм, который, как любой организм, способен ощущать боль, определять ее локализацию и источник и активизировать иммунную систему.
Таким образом, теоретически, я могу полностью разорвать все нити и освободиться, но тогда всю последующую жизнь мне придется бежать, сломя голову. Мне представляется, как я бегу, а с меня свисают липкие остатки паутинки. На бегу я пытаюсь их отлепить, но они не слушаются. Я запутываюсь в них, падаю и постоянно тревожно оглядываюсь. Не самая соблазнительная перспектива. Мое видение пути – не рвать эти нити, но медленно распутывать их, сохраняя бережное отношение к миру, к этому живому организму. Важно полюбить матрицу. Проявить к ней уважение.
Я медленно распутываю нити. Танцуя, я освобождаю свои пальцы, руки, ноги, каждый раз ощущая чуть больше пространства для движения, чуть больше свежего воздуха. Я снимаю с себя одну нить за другой, и пока я осторожна, пока они не рвутся, я невидима для «охотников». Если я порвала какую-то нить, я останавливаюсь, замираю и начинаю работу по ее восстановлению, при этом сквозь расстояния ощущая, как активизировавшиеся где-то неподалеку «охотники» снова расслабляются и засыпают. Я склеиваю порвавшиеся нити и продолжаю свой танец. Вокруг меня, у моих ног, сброшенные клубки. Их очень много. И вот я уже стою, нагая, все нити сброшены, и, кажется, я могу сейчас взлететь. Меня ничто больше не держит. Я могу взлететь куда-то вверх, прочь от этой липкой и мерзкой паутины, к Богу, к звездам, туда, где я не буду ограничена формой, где есть лишь бесконечность Космоса, дарующая абсолютную свободу.
И я взлетаю. И на определенной высоте я обнаруживаю, что меня все еще что-то держит. Последняя нить. Последняя связь. Она не обволакивает меня. Она берет во мне свое начало. Где-то в районе солнечного сплетения. Распутывать больше нечего, и я оказываюсь перед довольно жестоким выбором: остаться на земле или порвать эту связь, которая является частью меня самой, частью моего организма. Здесь я вспоминаю слова Иешуа Га-Ноцри, сказанные Понтию Пилату в Булгаковском романе: «перерезать волосок может лишь тот, кто подвесил». Этот волосок, за который мы подвешены – пуповина, которая нас питает. Благодаря ей мы живы. И мы дышим. В масштабах Вселенной, Абсолюта, мы – младенцы, жаждущие рождения. В мире людей пуповину младенцам перерезают врачи, акушеры или особо отважные папы. В мире животных – ее перегрызают мамы. Нигде этого не делает сам новорожденный, и в этом великая мудрость природы. Я понимаю, что порвав эту последнюю связь с паутиной жизни, я не обрету искомой свободы, так как не сохраню весь тот опыт, который получила, находясь в ее лабиринтах. Опыт останется в паутине, а я вернусь в забвение, и мне снова придется проживать жизнь, вероятно, уже в другой форме. Чтобы обрести свободу я должна ждать. Гулять по паутине. намеренно запутываться в ее нитях, если этого требует пространство, неспособное выдержать наготу, а потом снова распутываться и идти дальше, но всегда сохранять эту базовую связь. Пока она есть, я жива. И пока я осознаю эту связь, я свободна здесь, на земле. И лишь научившись сохранять эту свободу на земле, научившись действовать из нее, я смогу не потерять ее, когда придет время покинуть землю. Лишь тогда сохраняется шанс обрести подлинную Свободу.
17.05.2015
(c) Mariya Viter